Люди забывают о том, что путь в никуда тоже начинается с первого шага.
В этом году я каждый день хожу по тем же улицам, где мы гуляли вместе; снова зима и холод, и наша лавочка снова засыпана снегом, и никогда не бывает занята. Город замело, и грузинский флаг у входа в посольство через дорогу кажется особенно ярким; за окном виднеется охранник - может быть, тот же самый, что смотрел на нас, целующихся здесь, прошлой зимой, а может другой. Мне никогда этого не узнать, но очень хочется думать, что тот же - чтобы совсем как тогда. И можно сидеть, рассматривать собственное дыхание, стряхивать снежинки с ресниц и представлять, что достаточно повернуть голову - и я увижу, как ты долго и мучительно щелкаешь зажигалкой, пытаясь прикурить, затягиваешься и улыбаешься, глядя на меня. Можно долго сидеть, сколько угодно - пока не начнет ломить суставы от холода и клонить в сон.
Все точно так же, как тогда - за одним единственным исключением.
В этом году мне почти постоянно больно - жжется и режет внутри. Наверное, обострился старый гастрит.
***
Романтика в моем понимании - градация действий от мелкой, почти незаметной заботы до широких красивых действий на грани отчаяния; а эти ваши вздохи исподтишка и сопли в подушку оставьте, пожалуйста, двенадцатилетним.
***
***
В этом году снова декабрь, и можно начинать мечтать о горячем ароматном глинтвейне под одеялом, свете в окнах и уютно поблескивающей елке; помнишь, мы мечтали в прошлом году? Хочу к нам домой.
Я безнадежный, клинический идиот, но: я всегда тебя жду.
***
Все точно так же, как тогда - за одним единственным исключением.
В этом году мне почти постоянно больно - жжется и режет внутри. Наверное, обострился старый гастрит.
***
Романтика в моем понимании - градация действий от мелкой, почти незаметной заботы до широких красивых действий на грани отчаяния; а эти ваши вздохи исподтишка и сопли в подушку оставьте, пожалуйста, двенадцатилетним.
***
мой не сданный экзамен по вере висит хвостом.
я бы рада спасаться молитвами и постом,
но давлюсь, понимаешь? – и в доме моем пустом
нет того, кто бы мог по спине похлопать!
мне и солнце уже – не солнце, и сон – не сон,
гарнизон мой рассеян, разорван мой горизонт,
моя линия жизни и фронта остра, как зонд,
и, к несчастью, она у меня – по локоть.
отрезаю себя ото всех, только ты – не все!
и мой бес заливается в рваной своей джинсе,
говорит: быть здесь городу, видимо, и отсель
мы грозить будем шведу, детка! (тяжелый случай).
город? сдан без единого выстрела. вот ключи –
и, пожалуйста, замолчи, от твоей свечи
не светлей в той дыре, где плечами пожмут врачи:
не бывает такого, антинаучно.
волчий голод внутри! а руки висят плетьми.
мне чудовищно нужно (вынуть) тебя, пойми!
я б за это легла костьми, черт меня возьми!
(да и взял уже. с потрохами. а что, не ждали?)
я же знаю, что бред, что сама я виновна в том!
я бы рада спасаться молитвами и постом,
но, похоже, погибла – и кто мне поверит, кто?
кто поможет мне, дуре, путающей педали,
тьму и свет, ноль и фазу? меня от тебя трясет.
ты тринадцатым пóтом сходишь с меня, ну всё!
на каком языке мне молить «отболи»? спасет
меня кто-нибудь – или я всё разрушу?
я в беде. с точки зрения внешней: во мне – беда.
ich bin hier, прости меня Господи, du bist da.
для меня слишком велико это «никогда» –
оно веером лезвий прет из меня наружу.
я бы рада спасаться молитвами и постом,
но давлюсь, понимаешь? – и в доме моем пустом
нет того, кто бы мог по спине похлопать!
мне и солнце уже – не солнце, и сон – не сон,
гарнизон мой рассеян, разорван мой горизонт,
моя линия жизни и фронта остра, как зонд,
и, к несчастью, она у меня – по локоть.
отрезаю себя ото всех, только ты – не все!
и мой бес заливается в рваной своей джинсе,
говорит: быть здесь городу, видимо, и отсель
мы грозить будем шведу, детка! (тяжелый случай).
город? сдан без единого выстрела. вот ключи –
и, пожалуйста, замолчи, от твоей свечи
не светлей в той дыре, где плечами пожмут врачи:
не бывает такого, антинаучно.
волчий голод внутри! а руки висят плетьми.
мне чудовищно нужно (вынуть) тебя, пойми!
я б за это легла костьми, черт меня возьми!
(да и взял уже. с потрохами. а что, не ждали?)
я же знаю, что бред, что сама я виновна в том!
я бы рада спасаться молитвами и постом,
но, похоже, погибла – и кто мне поверит, кто?
кто поможет мне, дуре, путающей педали,
тьму и свет, ноль и фазу? меня от тебя трясет.
ты тринадцатым пóтом сходишь с меня, ну всё!
на каком языке мне молить «отболи»? спасет
меня кто-нибудь – или я всё разрушу?
я в беде. с точки зрения внешней: во мне – беда.
ich bin hier, прости меня Господи, du bist da.
для меня слишком велико это «никогда» –
оно веером лезвий прет из меня наружу.
***
В этом году снова декабрь, и можно начинать мечтать о горячем ароматном глинтвейне под одеялом, свете в окнах и уютно поблескивающей елке; помнишь, мы мечтали в прошлом году? Хочу к нам домой.
Я безнадежный, клинический идиот, но: я всегда тебя жду.
***